Солдаты кивают, понимая, что — жизни детей превыше их собственных, — и никто из них не возражает.

— Хорошо, — говорит Роман, не сводя глаз с тускнеющего дневного света. — Я надеюсь, все изучили план объекта по дороге сюда и знают, где им нужно быть? — Все до единого подтверждают, как мы и предполагали, и, решительно кивнув, Роман говорит: — Хорошо. Поехали.

Солдаты уходят в гущу деревьев, двигаясь с той скрытностью, которой были обучены парни. Они разбиваются на небольшие атакующие группы, и я наблюдаю за ними с благоговением. Они серьезно относятся к своей миссии, и ясно, что их обучали только лучшие люди, которых может предложить этот мир, — как семья ДеАнджелис, так и Моретти.

Я не сомневаюсь, что сегодня вечером мы победим. У нас ничего не может не получиться. На нашей стороне неожиданность, и мы приехали полностью укомплектованной командой, которую Джованни никогда не смог бы заполучить, как бы усердно он ни искал и кому бы ни угрожал, чтобы добиться своего.

Я встаю между Леви и Маркусом, и дрожь пробегает по моему позвоночнику, когда я вижу, как глаза Маркуса загораются возбуждением от надвигающейся кровавой бойни, которую он собирается устроить. Черт возьми, с каждым шагом, который он делает, я почти уверена, что он все больше забывает о причине, по которой мы здесь. Но я знаю, что, когда дойдет до дела, Маркус сделает все возможное, чтобы спасти этих детей, даже если для этого придется сбежать, не пролив ни единой капли крови, как бы сильно он это ни ненавидел.

Роман идет впереди нас, расправив плечи и высоко подняв голову с яростной решимостью. Сегодня он не потерпит поражения. Не после всего, через что он прошел, чтобы дойти до этого момента, он с головой ушел в игру, и независимо от того, на какой риск ему придется пойти, он получит то, что принадлежит ему по праву.

Деревья начинают редеть, и когда я смотрю налево и направо, я не вижу ни единого человека, но я знаю, что они там, полностью окружают территорию и ждут указаний Романа. Здесь двадцать небольших групп, и мы стоим в тишине, слушая через наши маленькие наушники, ожидая подтверждения того, что все до единой группы находятся именно там, где должны быть. Кажется, что ожидание длится вечно, ведь некоторым из этих групп нужно пройти весь периметр участка и попасть на другую сторону, но мы будем ждать столько, сколько потребуется.

Стоя в кустах, мы внимательно осматриваем территорию, наблюдая за охранниками, которые стоят на подступах к воротам, вглядываясь в деревья и не замечая ни одного из нас. В доме горит свет, и мы отмечаем, где находятся люди, пока Мик и Леннокс передают нам информацию, подробно указывая местоположение всех охранников.

В уголках моих губ появляется усмешка, и Леви смотрит на меня сверху вниз.

— Что смешного? — Бормочет он, понизив голос.

Я качаю головой.

— Они точно сообщают нам, где они находятся, — комментирую я. — И что в этом интересного? Они слишком упрощают задачу.

Маркус усмехается, и я без сомнения знаю, что он всем сердцем согласен. Ему нравится погоня, ему нравится возможность поиграть со своей добычей, прежде чем уничтожить ее. Леви, с другой стороны, просто закатывает глаза, более чем довольный, тем, что знает, где находятся его цели, чтобы он мог подкрасться к ним и уничтожить, не рискуя поднять тревогу.

— Ты готова? — Спрашивает Маркус. — Пистолет заряжен? Проверила?

Я свирепо смотрю на него.

— Ты действительно думаешь, что после всего случившегося я не проверила свой пистолет?

Он выгибает бровь, и я пытаюсь удержать свой свирепый взгляд, но назойливая мысль в глубине моей головы, которая обычно говорит мне, что я забыла выключить выпрямитель для волос, хотя проверяла его двадцать раз, настаивает на том, что, возможно, я действительно забыла. Мой глаз дергается, когда во мне вспыхивает потребность перепроверить, но я не осмеливаюсь, пока он все еще смотрит на меня.

Его губы начинают растягиваться в дразнящей ухмылке, он точно знает, что делает со мной, и после долгой паузы Роман вздыхает прямо перед нами, даже не потрудившись оглянуться.

— Шейн, проверь свой гребаный пистолет, и Марк, перестань заставлять ее сомневаться в себе. Ты знаешь, что она проверила его, как только он оказался у нее в руках, когда мы сели в машину, и еще раз, когда она вышла, точно так, как мы ее обучали.

Во мне вспыхивает желание показать ему язык, но я приберегаю это до тех пор, пока не будет риска, что Роман обернется и вырубит меня. Я бы пропустила все самое интересное, а он заявил бы, что это "мера предосторожности".

Последнее подтверждение приходит от одной из наших групп прямо через территорию от нас, и мои плечи немедленно расправляются, весь нелепый легкий разговор затихает. Роман прижимает руку к уху, и его голос доносится до меня через маленькое устройство в моем ухе.

— Выступаем через три… две… одну.

Несмотря на то, что я не могу их видеть, я знаю, что каждая небольшая группа солдат быстро выходит из-за деревьев и бесшумно движется к собственности, не вызывая подозрений до самого последнего момента, что делаем и мы, направляясь к двум охранникам, стоящим у главных ворот.

Мы оказываемся слева от огромных кованых ворот и направляемся к ближайшему к нам охраннику. Бесшумно передвигаясь в тени, Роман и Маркус готовятся, внимательно наблюдая за своими целями.

Ближайший к нам охранник поворачивается спиной, и Роман делает свой ход, подбегая к нему сзади и закрывая ему рот рукой. Охранник даже не успевает вскрикнуть, как нож Романа перерезает ему горло. Охранник падает, и как раз в тот момент, когда другой справа от ворот разворачивается, Маркус оказывается рядом и прижимает его спиной к большой колонне. Маркус легко ломает ему шею, и с тяжелым стуком охранник падает к ногам Маркуса.

Мальчики затаскивают тела в маленькую будку охраны рядом с большими железными воротами, и каждый из нас перешагивает через них, проскальзывая через будку, чтобы получить доступ к собственности, вместо того чтобы привлекать внимание, пытаясь взобраться на высокие ворота или вообще по-идиотски открыв их.

— Вы, ребята, вообще знали об этой собственности? — Бормочу я, стараясь говорить как можно тише, насколько это возможно для человека.

— Не имели ни малейшего гребаного понятия, — бормочет Маркус позади меня. — Даже никогда не встречали эту женщину. Я даже не знаю ее имени.

Отлично. Это должно быть интересно.

Ночь тиха, и это говорит мне о том, что наши люди выполняют свою работу безупречно, и, осматривая территорию, я с удовольствием наблюдаю, как из тени выступают наши бойцы, хватая охранников, и легко расправляются с ними.

Мы выходим из будки и оглядываемся, когда рука Маркуса опускается на мое бедро, хватая мой нож и вытаскивая его из ножен. Он не сводит глаз с участка и, даже не взглянув на меня, вкладывает рукоять в мою ладонь, безмолвно призывая быть готовой ко всему, что может с нами случиться.

— Трое охранников приближаются к главным воротам, — слышу я через маленький прибор в своем ухе. Волнение захлестывает меня, и я крепче сжимаю нож. Услышав мягкий шорох ног по траве, я улыбаюсь и поворачиваюсь к приближающимся мужчинам. Готовая оставить свой след, я двигаюсь вперед, чтобы нанести удар, но в этот момент три огромных придурка выходят передо мной, загораживая мне обзор, пока они занимаются делом.

Я убираю нож в ножны и отступаю назад, скрещивая руки на груди в нетерпеливом ожидании.

Они убирают охрану в рекордно короткие сроки, прежде чем повернуться и посмотреть на меня, как какие-то герои.

— Серьезно? — Спрашиваю я, разглядывая их троих и игнорируя тот факт, что я очень впечатлена тем, как им удалось расправиться с тремя охранниками за считанные секунды, при этом избежав брызг крови. — Зачем я вообще здесь? Вы просто хотели, чтобы кто-нибудь понаблюдал за вашими убийствами? Я имею в виду, какой смысл, если вы собираетесь каждый раз вставать передо мной, как эгоистичные придурки? Я могу сама о себе позаботиться. Я прошла хорошую подготовку и совершила множество убийств мужчин вдвое крупнее меня. Думаю, я более чем доказала свою состоятельность. Итак, давайте подведем итоги, хорошо? Встанете передо мной еще раз и помешаете мне выполнять мою работу, и я, блядь, не выйду за муж ни за какого из вас.